убедила пятьдесят своих коллег-ювелиров выступить против проекта Pebble. Когда в 2014 году администрация президента Барака Обамы объявила, что рассматривает возможность отмены проекта Pebble, Tiffany выпустила еще одну рекламу на всю страницу, на этот раз не только в The Washington Post, но и в The Seattle Times и San Francisco Chronicle, в которой, в частности, говорилось следующее: "Мы знаем, что будут и другие золотые и медные рудники, которые нужно разрабатывать. Но мы никогда не найдем более величественного и продуктивного места, чем Бристольский залив".

Запретить кораллы было довольно легко, учитывая важность коралловых рифов для экологического здоровья мирового океана. А противодействие проектам Rock Creek и Pebble имело логический смысл, учитывая риск нанесения вреда окружающей среде. Но Tiffany не могла просто бороться со всеми золотыми, серебряными и платиновыми рудниками. Она должна была найти способ покупать продукцию у лучших шахт и настаивать на установлении стандартов ответственной добычи. Сделка с Bingham Canyon стала своего рода временным решением более широкой проблемы, но в конечном итоге Tiffany и другим производителям придется покупать продукцию на других рудниках по всему миру и быть уверенными в том, что купленный ими товар произведен с использованием стандартов, понятных и общепринятых.

Бизнес Тиффани зависел от постоянных поставок металлов. Их нужно было откуда-то брать. "Мы хотели поступать правильно. Но мы были розничным продавцом и производителем, а не добытчиком". Каково общепринятое определение ответственной добычи? Нигде не было четкого ответа", - говорит Ковальски. В 2006 году Earthworks и Tiffany расширили свои отношения, начав долгий путь к установлению лучших стандартов добычи. Предыдущая попытка использовать Совет по ответственной ювелирной деятельности - торговую группу ювелирных компаний - для установления стандартов добычи не увенчалась успехом, в основном потому, что ювелиры - это, в конце концов, ювелиры, а не шахтеры. Ковальски хотел, чтобы сторонняя организация помогла установить то, что он описал мне как "систему стремления к тому, как должна выглядеть шахта".

"Если мир действительно обеспокоен проблемой добычи полезных ископаемых, мы поняли, что нам нужно выйти далеко за рамки ювелирных изделий", - говорит Ковальски. Вдохновившись Лесным попечительским советом, который устанавливает стандарты заготовки древесины и управления лесами, Tiffany и Earthworks в 2006 году помогли сформировать Инициативу по обеспечению ответственной добычи полезных ископаемых, широко известную как IRMA. IRMA стремилась добиться успеха там, где другие не смогли, объединив усилия горнодобывающих компаний, их клиентов, включая ювелиров, автопроизводителей и технологические компании, экологические и другие неправительственные организации, местные сообщества, включая коренные народы, и профсоюзы. Цель заключалась в том, чтобы установить лучшие стандарты работы шахты.

С самого начала это была разношерстная команда. Горнодобывающие компании в одной комнате с защитниками окружающей среды? Производители в одной комнате с профсоюзами? Ни одна из этих групп исторически не дружила друг с другом. Когда я впервые услышал об этой схеме, у меня возникли подозрения. Она звучала как нечто, придуманное хиппи 1960-х годов, не имеющими ни малейшего представления о том, как на самом деле устроен мир. Тем не менее все они создали и согласились придерживаться десяти принципов взаимодействия, первый из которых гласил: Мы привержены и признаем ценность многосекторного процесса и решений с участием всех секторов.

Каждая из пяти групп, или секторов, получила два места в совете директоров IRMA. Шестая группа - инвесторы - была добавлена в 2020 году. Каждый член совета имел право голоса по тому или иному стандарту. Если при обсуждении спорного вопроса по стандарту добычи было два голоса "против", это означало, что вопрос блокируется и всем сторонам приходится возвращаться к чертежной доске. Например, если две неправительственные организации, входящие в совет, не соглашались со стандартами на воду, предложенными двумя представителями горнодобывающей промышленности, вопрос откладывался до тех пор, пока все не придут к согласию. Эти правила работы были призваны стимулировать консенсус и компромисс, но они же обеспечили IRMA медленный старт. Первые несколько лет члены IRMA решали, как и зачем они будут разрабатывать стандарты, а также сколько их должно быть. К 2011 году члены IRMA приняли, по крайней мере, одно важное решение: они наймут кого-нибудь. Эйми Буланжер, бывшая активистка Earthworks, занимающаяся вопросами добычи полезных ископаемых, стала исполнительным директором. С самого начала она скептически относилась к тому, что видение Ковальски относительно IRMA может быть успешным. Я сказала: "Скорее всего, это не сработает". Доверие между горнодобывающими компаниями и затронутыми сообществами... слишком глубоко разрушено", - говорит Буланже. Но она решила, что если Соединенные Штаты не собираются обновлять свой закон о горном деле 1872 года, то есть возможность использовать свободный рынок для разработки лучших отраслевых стандартов. Поэтому она согласилась на эту работу.

Цели IRMA превосходили все предыдущие попытки. Вместо того чтобы сражаться в зале суда или в суде общественного мнения, все стороны должны были работать вместе, чтобы решить, как должна выглядеть шахта будущего и как лучше ее эксплуатировать. Если миру нужно больше шахт - а так оно и было, и будет в обозримом будущем, - то единственным вариантом было решить, как лучше добывать. По крайней мере, так было задумано в IRMA. "Когда вы входите в комнату с людьми, которые - особенно в наше время - по-разному смотрят на мир и при этом добры друг к другу... это радикальная работа", - сказал Буланже.

Постепенно члены организации начали работать вместе. Были наняты консультанты, чтобы помочь совету IRMA разработать стандарты для двадцати шести областей, которые они согласились кодифицировать, таких как качество воды, здоровье и безопасность работников, согласие коренного населения, готовность к чрезвычайным ситуациям и качество воздуха. Наибольшие разногласия вызвали две области: качество воды и шахтные отходы, в частности потому, что эти две области поддаются количественной оценке. Экологические и общественные группы хотели установить твердые стандарты по уровню содержания солей в воде и местам хранения шахтных отходов. Но горнодобывающая отрасль выступила против, считая, что один глобальный стандарт качества воды не подходит и что стандарты должны варьироваться в зависимости от географии. Например, Либерия и Аляска имеют совершенно разный рельеф. "Иногда с мест добычи соли стекают в ручьи. Если они попадают в соленую воду, это может не иметь значения. Если же они попадают в пресноводную среду, это может иметь большое значение. Так что это простой пример того, что контекст действительно имеет большое значение", - говорит Джон Сэмюэл, член правления IRMA и руководитель Anglo American, крупной компании по добыче платины, никеля и железной руды. "Я думаю, что в горнодобывающей промышленности были люди, которые считали, что это никогда не сработает".